Часть 12
Часть 12
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЛЕГЕНДЫ
Взаимоотношения АРИИ и Векштейна никогда нельзя было назвать союзом равноправных партнеров. Даже если кому-то показалось, что за широкой спиной Виктора Яковлевича группа существовала как «у Христа за пазухой», это было не совсем так. Да, музыканты АРИИ имели больше, чем многие другие. У них был заработок, дававший возможность заработать деньги «на жизнь» и заниматься любимым делом. И не такие уж маленькие деньги привозили они со своих непрекращающихся гастролей. Но, как говорит мудрая поговорка, «все познается в сравнении». После каждого концерта лишь четверть концертной стоимости коллектива шла на оплату музыкантов группы и технического персонала, насчитывающего больше десятка чел. Львиную долю, то еесть остальные три четверти общего заработка, забирал Векштейн. До поры до времени такой расклад ни у кого не вызывал сомнений. Но мысли – странная материя. Рано или поздно перед участниками группы, даже скажем точнее: перед ее лидерами в лице Холстинина и Дубинина встал вопрос о том, насколько справедливо подобное распределение прибыли. Действительно, все творческие достижения группы принадледали лишь ее музыкантам и авторам песен. Конечно, продвижению «арийской» продукции крайне способствовали многогранные возможности Виктора Яковлевича, однако – с другой стороны – к 1988 году АРИЯ имела в своем багаже три кассовых альбома, и это давало музыкантам большие, чем ранее, права. Тем более, что вокруг уже начали свою деятельность всевозможные хозрасчетные фирмы, предлагавшие популярным артистам более существенные заработки...
...Мне кажется, что я почти ощущаю нарастающее раздражение читателя, недовольного тем, что автор излишне углубился в далекие от высокого искусства материальные сферы. Ладно, ладно. Да и не только в деньгах было дело...
Напомню, что Виктор Яковлевич в прошлом тоже был музыкантом. У него под боком, в его «собственном» ансамбле, кипела полноценная творческая жизнь. Ему, конечно, хотелось быть причастным к ней... Бывало он заходил на «арийские» репетиции и (полный желания принять хоть какое-нибудь участие в «процессе») спрашивал у музыкантов: «Ну, чем занимаетесь?». Музыканты, только что с жаром обсуждавшие какой-нибудь важный творческий момент, моментально замыкались: «Да так, ничем...». Или в процессе подготовки к концерту Векштейн садился за звукорежиссерский пульт, желая «порулить» хотя бы звуком: «арийцы» тут же вежливо выпроваживали своего худрука и отсюда. Действия каждой из сторон естественны и легко объяснимы...
Мы уже говорили, что к этому времени жене Векштейна Антонине Жмаковой аккомпанировала группа РАУНД. Этот коллектив выступал в первом отделении концерта, перед АРИЕЙ, при этом исполняя довольно «тяжелую» музыку. Перед глазами музыкантов РАУНДА постоянно находился концертный апофеоз АРИИ, и постепенно они стали использовать на концерте многие «арийские» «беспроигрышные рецепты». Таким образом уже в первом отделении концерта они выдавали многие задумки, на которые АРИЯ справедливо рассчитывала как на абсолютно свежие и даже индивидуальные. «Они заранее «продавали» все наши «фишки», - рассказывает Дубинин. – А так как командовал всем Векштейн, то играли они перед нами порой даже на больших мощностях, чем мы, при более крутых световых эффектов. Это не могло не напрягать». Скажем честно, РАУНД никогда не собрал бы тех залов, публика шла исключительно на АРИЮ. Однако, пользуясь своим абсолютным диктатом в административной сфере, Векштейн порой выбивал для РАУНДА большую цену, чем платили АРИИ... И еще один крайне важный повод был у группы для недовольства своим импрессарио. В 1988 году он настолько уплотнил концертный график АРИИ, что музыкантам не удалось поработать в студии. А ведь все три предыдущих года своего существования команда добросовестно выдавала по альбому в год. Холстинин, больше других ратовавший за запись нового альбома, раздраженно говорил: «Нам надо писать альбом, а мы... едем на концерты». И музыканты вновь колесили по стране, не имея возможности даже опробовать на репетиционной базе новые идеи. Работать над очередным альбомом Векштейн не давал, мотивируя это тем, что «нет смысла - надо менять музыку». В 1988 году интерес к «металлическому» року пошел на убыль, и Виктор Яковлевич, чьим принципом всегда было оставаться на гребне волны, начинал подумывать о том, а не стоит ли сделать ставку на иной, более коммерчесский стиль. Почувствовав в свое время, что хэви-метал может принести немалые деньги, Векштейн совершил почти невозможное, согласившись на превращение своего ансамбля ПОЮЩИЕ СЕРДЦА в рок-группу АРИЯ. Но теперь все изменилось. Так что у группы накапливалось все больше причин для расставания со своим директором.
Летом 1988 года АРИЯ отправилась в трехнедельное гастрольное турне по Болгарии, и как раз именно в это время вопрос о менеджере встал ребром. Никакого специального собрания и «разбора полетов» на этот раз не было, все решалось кулуарно - в перерывах между концертами. А по возвращению из Болгарии Векштейну были высказаны все претензии. Виктор Яковлевич сначала просто не поверил своим ушам, а потом испугался и пошел на попятную, предлагая различные уступки. Мнения музыкантов разделились: Дубинин и Холстинин были настроены крайне решительно, а Маврин с Кипеловым были, в принципе, не против работать дальше.
Барабанщик Максим Удалов вообще хотел кардинальных изменений. Он был моложе других «арийцев» и еще не отягощенный семейными узами (заставляющими смотреть на жизнь с более практической стороны). Максиму казалось, что музыкальная концепция АРИИ устарела, и команда занята лишь выкачиванием прибыли из концертов. Сказав на прощанье: «Я в этом болоте работать больше не собираюсь», Удалов хлопнул дверью и ушел из группы (Сначала Максим подался в малоизвестную команду ЗЕНИЦА ОКА, а потом записал один альбом в составе ВАЛЬКИРИИ, игравшей progressive metal.) Уже будучи «в отставке» Удалов любил так объяснять причину своего поступка: «Металл умер. Надо начинать все заново». Каюсь, слышал я и другую трактовку событий: Удалов, прежде чем с таким пафосом хлопнуть дверью, отправился в Уфу к своей будущей жене, начисто «позабыв» о том, что у АРИИ было намечено пять концертов в Питере. (Между прочим, данный поступок автоматически сделал Удалова «персоной нон грата», и ему на полном серьезе собирались «набить лицо» сразу несколько человек.) Однако сути дела это не меняет – из группы Удалов все-таки ушел, а некая очаровательная уфимчанка спустя некоторое время стала его женой.
Горячность Максима Удалова несколько охладила наступательный пыл Дубинина и Холситнина, но ненадолго – найти нового барабанщика оказалось не так уж трудно. Вакантное место за ударной установкой занял Александр Манякин, игравший до этого в группе КИНЕМАТОГРАФ. Манякин пришел знакомиться с «арийцами» на концерт, который проходил в московском саду «Эрмитаж» в компании импортной группе «Reggie Play». Это выступление запомнилось фанам тем, что Кипелов, войдя в раж и потеряв всякую бдительность, совершенно забыл про некие детали своего костюма и отпел всю программу с расстегнутой ширинкой. Новый эротический имидж Кипелова оказался для Удалова роковым знаком - это был последний концерт для Максима в составе группы АРИЯ.
Манякин, практически моментально получивший незатейловое партийное прозвище «Маня», поразил музыкантов абсолютным знанием «арийской» концертной программы, чем избавил своих будущих коллег от бесконечных репетиций. Несколько барабанщиков, приходивших до этого на прослушивание, непременно задавали извечный русский вопрос: «Что делать?». Манякин же повел себя иначе и, едва усевшись за установку, спросил: «Какую вещь будем играть?». Последовавший вполне резонный вопрос: «А ты, что все знаешь?», как выяснилось спустя несколько минут, оказался излишним - Манякин досконально знал весь «арийский» репертуар. Он был принят в группу единогласно и без комментариев, а уже через месяц отправился вместе с АРИЕЙ на гастроли. К тому же своей внешностью Манякин очень походил на Брюса Диккинсона, что явно грело душу «арийским» патриархам.
Проблема с барабанщиком была решена, но по вопросу об уходе от Виктора Яковлевича музыканты группы пока еще общего мнения не имели. Тогда Холстинин и Дубинин решили сделать ход конем. Они показали Кипелову и Маврину демонстрационные записи шести вещей будущего альбома, записанную буквально «на коленке» в скитаниях по гостиничным номерам и предложили определить свою позицию: или все музыканты сваливают от Векштейна и начинают запись нового диска, или Дубинин с Холстининым покидают группу и уносят материал с собой. (В последнем варианте название АРИЯ почти наверняка осталось бы за Векштейном, Мавриным и Кипеловым). Избегающий конфликтов Кипелов сказал, что на раздумья ему потребуется месяц. Ему выделили ровно три дня, по истечении которых Валерий согласился принять позициию Дубинина и Холстинина...
Векштейн, вложивший в АРИЮ несколько лет жизни и массу своих связей, претендовал на раскрученное имя коллектива (хотя не очень понятно, как бы он смог его использовать?). С точки зрения доживающего тогда свои последние дни монополиста на творч-во в лице Министерства культуры СССР, Виктор Яковлевич такое право имел. А потому он милостиво позволил покидающему его коллективу назваться АРИЯ-89, что музыканты вынужденно и сделали, и на концертных афишах замаячила эта нелепая надпись. То были странные времена правового беспредела, когда просторы огромного государства бороздили многочисленные одноименные коллективы: две или три группы МИРАЖ, пара НАУТИЛУСОВ и не поддабщееся подсчету количество ЛАСКОВЫХ МАЕВ. Пользуясь тем, что телевидение не часто балует новоиспеченных звезд вниманием и лица новых героев мало кому известны, нечистоплотные администраторы запустили на гастрольные маршруты фонограммных двойников, которые зачастую финансово опережали своих оригинальных прототипов. К счастью, с АРИЕЙ этого не произошло, и оставшееся у Векштейна название не материализовалось в музыкальную группу. Но существовавшая вероятность появления одноименного коллектива ускорила следующую студийную работу наших героев. Мегаагальбом (март 1989 года) и вышедшая годом позже «мелодийная» пластинка получили название «Игра С Огонем». Эта запись получилась довольно ровной, чем-то напоминала предыдущий альбом, и выделить из общей ткани можно лишь явно запоминающийся хит «Раскачаем Этот Мир». Тем не менее, этой своей работой группа как бы отсекла любые возможности появления одноименного коллектива, так что глобальную задачу альбом «Игра С Огнем» выполнил...
Итак, в ноябре 1988 года после долгих бесплодных дебатов АРИЯ рассталась со своим импрессарио. А через год с небольшим всю музыкальную общественность потрясло страшное известие - 22 февраля 1990 года Виктор Яковлевич Векштейн трагически погиб. Он был найден в гараже, в собственном «мерседесе», задохнувшимся выхлопными газами. Но это не было самоубийством. У несчастного случая была иная, весьма щекотливая, причина, которую предпочитали скрывать и обнародование которой могло бы вызвать нежелательную реакцию, - Векштейн был в гараже не один... Бывший менеджер сумасшедшей тяжелой команды ушел из жизни весьма романтично, по-рокерски... Говорят, выхлопной газ – предательски сладковатый. Он убаюкивает свои жертвы и тащит их за собой в те самые дали, о которых так любила и до сих пор любит петь группа АРИЯ.
Вот что напишет в газетном некрологе Дмитрий Шавырин, тогдашний шеф рубрики «Звуковая Дорожка» уже упоминавшегося «Московского Комсомольца»: «Он был честным. Бабушки у церкви святого Николы в Хамовниках никак не могли понять, откуда такое столпотворение лохматых молодых людей в джинсах. Молодому поколению имя Виктора Векштейна почти ни о чем не говорит, а рокеры со стажем между собой любя называли его «дедушкой рок-н-ролла». За пятьдесят лет он успел сделать немало. Дирижировал симфоническим оркестром, а когда на музфронте начали происходить первые потепления организовал одну из первых в стране поп-групп ПОЮЩИЕ СЕРДЦА. В 1985 музыкантам стало легче дышать, и тогда Виктор Яковлевич решается на шаг безумца - на базе пресловутого ВИА создать первую в стране профессиональную «металлическую» группу. Помню как Витя позвонил мне и пригласил в гости, чтобы послушать первые записи «обновленных СЕРДЕЦ» и посоветоваться о новм названии. Так благодаря стараниям и пробивной силе Векштейна родилась АРИЯ. Витя просил помочь организовать ему пробный концерт в Москве, и тогда 5 февраля 1986 года состоялось памятное выступлениие АРИИ в ДК МАИ на устном выпуске «Звуковой Дорожки». Дебютная фонограмма мгновенно разошлась по рукам фанов, а «арийцы» во главе с Векштейном стали первыми героями надвигающейся волны хэви-метал. Грандиозный успех и шумные концерты, у истоков которых стояла «Звуковая Дорожка», тем не менее не могут сейчас сгладить нашу вину перед Векштейном. Волна популярности АРИИ так быстро захватила город, что нам даже в период гласности было «не рекомендовано» писать о группе. И подробно о ней мы написали лишь в 1989 году. Буквально накануне своей нелепой смерти Виктор Яковлевич дописывал рок-оперу «Фауст», которой теперь, видимо, не доведется увидеть свет, готовился к поездке в Эквадор. Но... не успел. Многого еще не успел...».
Два дня спустя после отпевания Векштейна в церкви Маргарита Пушкина написала стихотворение, прокомментировав его в своей книге «Заживо погребенная в роке» следующим образом: «Еще неизвестно, от чего спокойно умирать – от угарного газа собственного «мерседеса» и с любимой женщиной или в грязной районной больнице, где пьяные дежурные медсестры сидят на коленях у пьяных пациентов-милиционеров».
ЛУЧШЕ НЕ СПАТЬ
(памяти В.Векштейна)
Эй! Лучше не спать. Это время для сонь...
угарный газ –
Запрещенный вираж в гараже,
Липкий цвет «мерседеса» –
Так «Аида» становится воплем московских ворон –
коньячный джаз...
Бомбой взорвется коробка драже –
ночь двоих сплющит прессом.
Лучше не спать!
Блеск седин - на виски,
Бес в ребро – топором...
- и бог не спас!
Но – поп пока отпевает других,
но – жена варит кофе,
Тащит смерть по асфальту
белья грязный ком –
И любовь ржет пока за пару гнедых,
серебрит пальцы Нопфлер.
Лучше не спать!
Завтра – ящик и крест.
Рот без губ – просто щель...
- за упокой!
За нашедших приют в гараже,
За мотор «мерседеса»,
За незыблемый в мире подлунном
порядок вещей...
Тел, не узнавших кнута и вожжей,
Душ без меры и веса,
но –
Но лучше не спать...
Многие люди, хорошо знавшие Виктора Яковлевича и с которыми довелось встречаться при работе над данной книгой, не сговариваясь повторяли одно и тоже: «Если сейчас был бы жив Векштейн... Многое в шоу-бизнесе повернулось бы совершенно иначе». Пожалуй. Не стану спорить с ними, отстаивая точку зрения Льва Толстого по поводу роли отдельной личности в истории. Думаю, стоит лишь констатировать следующую мысль. Какие бы коммерческие дела не проворачивал Векштейн, он в итоге всегда оставался человеком, глубоко преданным музыке...
