Часть 25

 

СЕРГЕЙ ТЕРЕНТЬЕВ
ИНТЕРВЬЮ С ПРИСТРАСТИЕМ

Я снова на студии «Aria Records», на этот раз - в компании Сергея Терентьева. Сергей, в отличие от, скажем, Дубинина или Холстинина, вниманием журналистов не избалован. И если «патриархи» зачастую довольно равнодушно отвечают на интересующие меня вопросы, то Терентьев к интервью явно приготовился, принял соответствующую важную позу в кресле (положив ногу на ногу) и расчCOLOR: whiteCOLOR: whiteCOLOR: whiteCOLOR: whiteCOLOR: whiteCOLOR: whiteCOLOR: whiteCOLOR: whiteCOLOR: whiteCOLOR: whiteCOLOR: whiteесал волосы, хотя я совершенно не собирался его фотографировать. «Ну что, приступим?», - кивает Терентьев, закончив свои приготовления (зря я его все-таки не сфотографировал! Когда мы встретились через неделю, от роскошного хаера Терентия не осталось и следа, а голову Сергея венчала аккуратная прическа...). «Мне вчера приснился сон, - неожиданно начинает Терентий, напрочь перебивая тему, - что у меня другая жена и что я - как бы не я, и лицо у меня другое. А тот, который «я», ну то есть с моим лицом, - представляешь? - чужим человеком оказался. А «жена» и говорит: пойдем, мол, домой. И мне стало интересно, просто дико интересно, куда же она меня поведет?» «Ну и куда она тебя повела?» - спрашиваю я, сбитый с толку этой лихо закрученной историей, чувствуя себя пациентом клиники для особо одаренных душевнобольных. «А вот так и не выяснил, - абсолютно серьезно говорит Терентий. - К сожалению, я проснулся». Ну и что прикажете делать после таких откровений в стиле «странной истории доктора Джекила и мистера Хайда»? И что скажет по этому поводу Кальтенбруннер, то есть Маргарита Пушкина? Я предлагаю пойти перекурить. Терентьев — не против. Стоя на лестнице, мы битых двадцать минут развиваем тему сновидений, особенно налегая на то, что может произойти с человеком, если он во сне видел себя лежащим в гробу. Затягиваясь сигаретой, я с ужасом понимаю, что просто перекурить - это уже явно мало, нужно послать кого-нибудь за водочкой. Где же «музы»? Терентьев искренне сожалеет - завязал: «Вот если бы винца красненького! Да где же его сейчас нормальное купишь?» . Ну что ж, не судьба... - Тебе никто не говорил, что ты похож на Вивиана Кэмпбэлла? - По игре? - Нет, внешне. - Тогда никто. Это отличительное свойство моей физиономии - людям нравится во мне находить черты тех людей, которые им приятны. Вот, скажем, тебе Кэмпбэлл нравится? - Он - номер третий в моем списке любимых гитаристов! - Вот видишь! Чего ж тогда от меня требовать? - Допустим, требуется прояснить, где мог появиться на свет такой неординарный человек, как ты? - Сейчас попытаюсь удовлетворить твое любопытство. Значит так. Я родился в городе Гаврилов Посад. Это в Ивановской области. 12 октября 1964 года, если быть до конца точным. Но я прожил там в несознательном возрасте всего месяц, после чего мои родители переехали в Муром, где я уже обретался в течение трех лот. При этом наш папа жил в Москве, а в Муром наведывался по делам, связанным с его работой. Так что все детство я провел практически с маманей. Потом отец получил очередное ответственное направление - и я до третьего класса школы оказался в Белгороде. Наконец, спустя несколько лет, отец решил вернуться на свою историческую родину, и наша семья осела в Сергие-вом Посаде, откуда рукой подать до Александрова. - Того самого Александрова, откуда родом Александр Манякин? - Того самого. Но мы никогда в жизни, ни разу, вместе не играли, хотя город, казалось бы, маленький. И я, и Саша играли в croc время на танцах в разных клубах и, естественно, друг друга знали; вместе нам довелось поиграть только тогда, когда я появился в «Арии». - Но ведь в юности ты не помышлял о музыке. Насколько я знаю, ты учился в художественной школе и много рисовал. - Художественная школа началась у меня еще в Белгороде, а потом, когда мы перебрались в Сергиев Посад, я продолжил свое обучение. Я мнил себя художником и презирал музыкантов. Как назло, художественная и музыкальная школы находились в одном здании, поэтому в туалете я часто писал в адрес музыкантов разные нехорошие слова. Я же не знал, что стану музыкантом! Не знал, что это не менее увлекательно и интересно, чем быть художником. Словом, пока суд да дело, я поступил в Загорское училище по специальности резьба по дереву. Там-то я и сломался. Где-то на третьем курсе я понял, что мне очень хочется играть на гитаре. Я снимал и копировал «Deep Purple», джаз... - все что угодно, винегрет был конкретный! Мы постепенно переключаемся на воспоминания о делах не так давно минувших дней. К слову, с Сергеем Терентьевым я познакомился в 1991 году, когда он только появился в составе замечательной группы «Новый Завет», игравшей христианский - насколько это вообще возможно - рок, и главной достопримечательностью которой был лидер и вокалист со скандальной фамилией Горбачев, удивительно похожий одновременно на Йена Гиллана и Оззи Осборна. «Новый Завет» репетировал в то время на базе т/о «Автограф», располагавшейся в обширных подвальных помещениях кинотеатра «Волгоград», неподалеку от метро «Выхино» (тогда еще «Ждановская»). Там же репетировала и «Ария», так что музыканты «Арии» могли два раза в неделю видеть Терентия, а Терентий, соответственно, их. Но все не так просто. Сергей утверждает, что начал общаться с Холстининым и Дубининым только на записи своего первого сольника на студии «Aria Records». Может статься - я не стану оспаривать этот факт, зная, насколько «деловыми» были репетиции и той, и другой группы. Они запросто могли и вовсе не замечать друг друга. Интересно другое: будучи в составе «Нового Завета», Сергей Терентьев выглядел довольно скучным парнем, сидел в обнимку с гитарой, поджав под себя ноги, и совершенно не походил на того Терентия, весельчака и балагура, хорошо известного уже по «Арии». Скажу больше, рискуя навлечь на себя гнев двухметрового гиганта: Сергей даже гитарной техникой особенно не блистал, играя сплошные риффы в духе раннего «White Sabbath» и изредка позволяя себе развлечься солячком приблизительно в том же ключе. Наверное, все-таки сказывалось влияние Вячеслава Горбачева, подгонявшего гитариста под стандарты своей группы, потому что сольный альбом Терентьева «Up To Thirty», записанный им в 1994 году, показал, что ему по силам не только заунывные риффы «Нового Завета». Свою профессиональную деятельность на сцене Сергей Терентьев начал в группе «Слайды», которая официально числилась в Дагестанской филармонии. Последнее обстоятельство, впрочем, отнюдь не помешало Терентию ни разу не посетить этот солнечный край. А впервые он взял гитару в руки лет в пятнадцать, будучи студентом художественного училища, не избежав общего Увлечения «Машиной Времени» и подъездными песнями. Групп, более или менее заметных на российской рок-сцене, в творческой биографии Сергея было несколько. Это «Родмир» и уже упоминавшийся «Новый Завет». В составе «Нового Завета» Сергей записал их последний альбом «Апокалипсис». Этот «шедевр» так надавил на психику музыкантов «Нового Завета», что группа распалась сразу же после его записи, а сам Терентьев остался без работы. Долгое время сидел Терентий дома и плевал в потолок, пока его не разыскал известный энтузиаст и рок-просветитель Сергей Задора, обратившийся к нему с совершенно неожиданным предложением - записать сольный гитарный альбом. Терентьев поначалу подумал, что все это либо шутки, либо проекты в стиле «сделаем ракету, полетим на Марс», однако, поскольку от него кроме собственно гитарной игры ничего не требовалось, дал свое согласие. Дальнейшие действия Задоры показали, что он слов на ветер не бросает. Новоявленный продюсер нашел и спонсоров, и выпускающую контору, и аккомпанирующий состав. Единственная накладка вышла именно с аккомпанирующим составом - ангажированные музыканты из группы «Страйкъ» на репетиции являлись нерегулярно, а потом и пропали вовсе. Но главное для нашей правдивой истории - это тот факт, что Сергей Терентьев со своим альбомом «Up To Thirty» стал первым клиентом студии «Aria Records», где, попивая пивко и водочку, сдружился с Холстининым и Дубининым, а затем, к немалому удивлению последних, незаметно стал штатным работником студии. «Долго к нам подбирался, - ядовито прокомментировал всю эту историю Дубинин, - аки змей», «Змей» на самом деле очень пригодился «арийцам», когда после самостоятельного «увольнения» Сергея Маврина у них возникли проблемы с записью сольных гитарных партий. Терентьев сразу же стал кандидатом №1. В качестве испытания ему предложили сыграть некоторые куски, отведенные под мавринскую соло-гитару. Сергей не стал долго ломать голову и практически сходу записал свои первые же «мысли», которые он трактует как импровизации. Как оказалось впоследствии, он не прогадал. «Куски» встали на место, а Терентьев был принят в состав самой именитой тяжелой рок-группы России. — Теперь, если ты не против, расскажи о своем участии в записи альбома «Ночь Короче Дня». - Ну что тебе рассказать? Все свои соло я готовил здесь, на репетиционной базе в ДК «Чайка». У меня были минусовки, и я периодически показывал Холстинину и Дубинину все, что мне удалось наваять. Холст отечески хлопал меня по плечу и говорил: «Молодец, все здорово!». И тут же добавлял: «Только вот здесь надо, по-моему, - так, а здесь - вот так». То есть, я хочу подчеркнуть, что Владимир делал достаточно конкретные замечания по «драматургии» импровизации, и, как я теперь осознаю, по большей части совершенно справедливые. Холсту за это отдельное большое спасибо. - Вообще, насколько быстро получилось у тебя адаптироваться к группе «Ария»? - Не могу сказать, что все это происходило легко и непринужденно. Например, сказывался тот факт, что я в течение долгого времени практически не записывался. Студия сковывает человека, который к ней не привык. Достаточно не побыть на студии с полгодика, как начинается мандраж. Это сейчас, когда я каждый день сижу за пультом, лампочка включенного микрофона уже не действует на мою психику. - Так все-таки твои соло на «Ночь Короче Дня» - это импровизации или тщательно подготовленные партии? - На 90% - импровизации. Времени было в обрез, и подготовиться более основательно я бы вряд ли успел. Мне на самом деле не нравится, что я там сделал. Слушаю сейчас и все время думаю: «Что-то неправильно, что-то не так...». Единственно это не относится к соло, которое я придумал в песне «Зверь». - А какие гитары ты использовал? - Я записывался на «Gibson Soloist», взятой напрокат. Потом уже, через пару лет, я с большим удовольствием купил себе эту модель. - Через пару лет - это мы уже подходим вплотную к «Генератору Зла». На этом альбоме ты уже выступил не только как гитарист, но и как автор двух песен - «Грязь» и «Дьявольский Зной». Скажи, а это правда, что сначала твои вещи вообще не планировали использовать? - Было такое. Чуть раньше я начал заниматься своим вторым сольным альбомом, и «Дьявольский Зной» (тогда он правда еще никак не назывался) был записан вместе с барабанщиком «Мастера» Тони Шендером как инструментал. А потом ситуация резко изменилась, и эта песня потребовалась. Не знаю... в мои задачи, наверное, не входит оценка собственных творений. - Ну по крайней мере, «Грязь» удалась вполне. Народ ее уже наизусть знает. Стопроцентный хит... - Народ успел выучить все песни с «Генератора Зла», так что это не показатель. Хотя тебе виднее. - «Генератор Зла» — твой первый «полноценный» альбом в составе группы. Каково работалось? - Запись, конечно, шла очень тяжело. Сначала я со сцены свалился, в больницу угодил, потом - время для записи было выбрано не самое удачное: слякоть, грязь, снег и дождь вперемежку. Кипелов чувствовал себя не лучшим образом и ходил вечно простуженный. Альбомы все-таки лучше записывать и сводить летом. Были и творческие проблемы. Допустим, часто мы не могли найти консенсуса, какую аранжировку сделать, какой «момент» вставить, а какой - наоборот, изъять. Ну, это понятно - творческий процесс. Споров было очень много... На самом деле это и хорошо, и плохо одновременно. Факт общеизвестный. - «Генератор Зла» по звучанию стал едва ли не самым жестким альбомом со времен «С Кем Ты?». Можно предположить, что в этом есть и твоя заслуга? Или это новые барабаны Манякина посеяли такую бурю? - Ну уж от новых барабанов Манякина звучание гитар никак не зависит. Все гитарные партии записаны по новой технологии, очень примитивной и простой, Для того чтобы записать такие жесткие гитары, нужно было купить несколько современных и дорогих приборов, что, собственно, мы и сделали. Гитары записаны без какой-либо коррекции вообще! - На самом деле мой вопрос был с некоторым подвохом. Я хотел ненавязчиво поинтересоваться, не получилось ли звучание таким жестким потому, что именно ты больше записывал ритмовые подкладки? - Я не помню точно, кто, сколько и чего записал. Интересен результат. (Хотя, скажем, песню «Обман» Холстинин записал абсолютно самостоятельно.) То, что по звуку альбом превосходит все предыдущие работы группы, - это факт очевидный. У «Арии» появился новый подход к саунду. Опять же барабаны нам помогал отстраивать Женя Трушин, ведущий специалист в этой области. Его услугами мы воспользовались с огромным удовольствием. Басовый звук мы «придумывали» вдвоем с Дубининым. И надо сказать, что довольно смело мы обошлись с бас-гитарой! Бас записывался с перегрузкой, как и все остальные гитары. Прототипом послужил один альбом, на котором родной «Rickenbacker» прописывали через усилитель, который перегружался по входу. И он звучал там просто шикарно, он рычал! И я предложил Дубинину: «Вот перегруженный «Rickenbacker», давай перегрузим твой «Fender Precision»!». Виталий кричал: «Терентий, вся ответственность за этот звук лежит на тебе! Если получится плохо, то я всем расскажу, что это ты придумал!». Но я был уверен, что нужно делать именно так, а не иначе. Кстати, я не думаю, что «Генератор Зла» - это какой-то особенный, экспериментальный альбом. Просто нормальный альбом с хорошим звуком!